Сколько уже было ситуаций, схожих с последним скандалом в кардиоцентре, из-за чего Андрей потерял сто тысяч, а он всё никак не мог отработать механизм материальной ответственности работников, причинивших фирме экономический ущерб. Эти людишки за год столько не нарабатывают, чтобы возместить директору убытки. Андрей неоднократно издавал приказы о материальной ответственности, сотрудники расписывались на них: «Ознакомлен и согласен», но когда дело доходило до дела, возникали неожиданные сложности и хозяину приходилось самому расплачиваться за просчеты своих людей. Так обстояло с Леной Николовой, когда она неоднократно проштрафилась и заказала по оплаченным счетам товар у поставщиков дороже, чем он был указан в счете уже для клиента. Это обнаружили уже после того, как товар был отгружен и выплачены комиссионные клиенту и ответственному менеджеру, в чьем ведении этот клиент находился. Но Андрей не смог наказать Лену, так как её заслуги перед фирмой были очень велики и нанесенный ею урон был ничтожен по сравнению с её заслугами.
И так по каждому конкретному случаю – обязательно находились причины невыполнения своих же собственных приказов.
В ситуации с проверяющими кардиоцентра собрали комиссию (как это Андрей прописал в приказе) – заместитель директора, коммерческий директор, бухгалтер (второй бухгалтер), и секретарь, которая была свидетелем происшествия. Они составили акт, коим установили факт нанесения фирме убытков в размере ста тысяч рублей. Ну и что с этим актом делать, как получить по нему компенсацию за ущерб?!
Можно писать какие угодно приказы, но если нет возможности заставить их выполнять, то всё это приказо-творчество – пустая трата времени. А с другой стороны, можно не писать никаких приказов, и заставить людей дрожать перед собой, если не в тягость применять к ним «особое обращение» – а по-другому никто не понимает.
Что касается провинившейся бухгалтерши, то она упорно не хотела увольняться и даже требовала какие-то компенсации. Поскольку всё вокруг бурлило – комиссии, разбирательства – то Андрей из осторожности не стал её люстрировать сам, а предоставил это недавно назначенному Ярошенко. Тот был рад стараться и вытолкал бухгалтершу из офиса буквально пинками и бросил вдогонку в коридор её вещи. Это было именно то, что хотел Андрей.
Относительно скандала в кардиоцентре – это стало предметом обсуждения на приеме у главного врача, Станислава Анатольевича Халанского, во время очередного приезда Андрея в Волгоград в начале марта. К обычным четырем конвертам (5% от суммы которую кардиоцентр перечислил Совинкому за поставленную продукцию – эти деньги главврач распределял среди заведующих, большую часть оставлял себе; 3% – полностью оставлял себе, об этих деньгах никто в кардиоцентре не знал; 10,000 рублей – неофициальная аренда; 30,000 рублей – доля с аптечной выручки) Андрей прибавил еще один, в котором находилось 1,500 долларов – на заграничную поездку (по договоренности Халанский раз в год получал такую сумму на отдых). Обычно отпускные выплачивались перед отпуском – в августе, но ввиду чрезвычайной ситуации стоило оказать уважение заранее.
Пробежав глазами расшифровку платежей (Андрей на отдельном листе расписал все платежи кардиоцентра с указанием дат и номерами платежных поручений), Халанский скомкал лист и выбросил в мусорное ведро, смахнул конверты в верхний ящик письменного стола, и спросил:
- Вас не слишком затрудняет… Андрей… то, что вы нам столько платите?
Андрей высказался в таком духе, что из-за тотальной загруженности уже путает времена года и в частности попутал март с августом, поэтому выдал на отдых заранее.
- Ты, Андрей Алексеевич… – Халанский упорно говорил «Андрей Алексеевич» вместо «Андрей Александрович», – ты широко размахнулся, да… А ведь всех денег не заработаешь. Есть очень хорошая поговорка: жадность фраера сгубила, да… Можно брать понемногу, но на постоянной основе, и тогда всё пойдет как надо. У вас тут в кардиоцентре очень приличный бизнес, ты только посмотри: в среднем мы перечисляем на Совинком по три миллиона в месяц. Это очень хорошие деньги. Плюс аптека. На одном этом можно жить припеваючи, да…
- А… Станислав Анатольевич… вы понимаете, мне нужны большие обороты, чтобы получать у производителей хорошие скидки – это касается как расходных материалов, так и медикаментов. С одного потребителя не получишь столько выручки, чтобы дали хорошую скидку. Вы посмотрите: мы отгружаем вам продукцию по официальным ценам производителей, без накруток и живем только на скидках.
- То есть, Андрей, вам нужны обороты, чтобы производители давали вам скидку и вы могли поставлять кардиоцентру товар по низким ценам? И для этого вы наращиваете бизнес в других регионах?
- Именно так.
Заговорили о недавнем происшествии. В этом деле всплыли новые подробности. К радости Андрея, виноватыми оказались не только его люди. Бухгалтеру Совинкома позвонила Мария Станиславовна Дорецкая, заведующая оргметодотделом кардиоцентра, в чьи обязанности входила организация и проведение тендеров по закупкам расходных материалов, медикаментов и оборудования. Она предупредила о встречной проверке и попросила, не таясь, показать проверяющим абсолютно ВСЕ документы, касающиеся конкурса котировочных заявок. Это была подлая подстава – Дорецкая прекрасно знала, что новая бухгалтерша Совинкома, старая калоша, пришедшая на смену Гусевой, плохо разбирается в реальном устройстве мира и действительно покажет проверяющим всё, что находится в сейфе. У неё и полномочий таких не было – общаться с посторонними людьми. По всем вопросам Дорецкая контактировала с Леной Николовой и Ириной Кондуковой, а после увольнения Лены – только с Ириной. Заведующей оргметодотделом был известен номер мобильного телефона Ирины, но она не воспользовалась им а позвонила тому, кто гарантированно провалит дело.
В разговоре с главврачом Андрей упирал на то, что слив инсайдерской информации произошёл по вине Дорецкой, а сотрудники Совинкома в точности исполнили то, что им было сказано заместителем главврача кардиоцентра, ибо для них это авторитет гораздо больший, чем собственное начальство.
- Но почему она так поступила? – удивился Халанский.
Андрей знал, но промолчал – и так уже достаточно торпедировали Дорецкую, эскалация конфликта только повредит. Дело в том, что она упорно лоббирует фирму «Биохиммед», хозяином которой является Курамшин, её одноклассник. В своё время у него были все шансы занять место Совинкома, и ему предлагали переехать в кардиоцентр еще до того, как там появился Андрей, но Курамшин упустил свой шанс. И теперь он пытается потеснить Совинком, используя агента влияния – свою бывшую одноклассницу.
Заведующий рентгенологическим отделением, которому Дорецкая навязывала Биохиммед как поставщика рентгенпленки, рекомендовал Андрею плотно заняться ею: «Чпокни ты её – для пользы дела!» Но это была конечно жесть.
Андрей изобразил на своем лице участие:
- Понимаете, Станислав Анатольевич, своим демаршем она подставила прежде всего себя и вас. Нам-то что, у нас частная фирма, как хотим так и работаем. А вам как госучреждению нужно соблюдать все правила. Именно ради вашей репутации я вышел на заместителя губернатора и урегулировал вопрос – правда пришлось поиздержаться.
- Сколько? – Халанский потянулся к верхнему ящику стола, куда упрятал конверты.
- Нет, нет, не стоит – общее дело делаем.
- Тогда я переведу вам больше чем обычно в следующем месяце, чтобы вы могли компенсировать потери.
Проводив Андрея до двери, Халанский пожал на прощание руку:
- Будем работать!
Спустившись в свой офис, Андрей занялся текущими делами: отгрузки, обсуждение заявок, взаиморасчеты, поставщики и так далее, а после обеда отправился в отделения кардиоцентра – рентгенология, рентгенхирургия, лаборатория, реанимация, отделение нарушений ритма. До сих пор все заведующие практиковали возвраты – то есть экономили расходные материалы, передавали их на Совинком, который повторно отгружал их кардиоцентру, а при поступлении оплаты за них получали их стоимость за вычетом определенного процента (с каждым заведующим по поводу процентов Андрей договаривался отдельно). Самым вменяемым был Маньковский, заведующий реанимационным отделением, а самым жадным – Калымов, заведующий рентгенхирургией, вытребовавший себе 90% и упорно не желавший уступать. Для Совинкома такое сотрудничество было не только опасным, но и убыточным, так как Андрей выплачивал Халанскому 8% со всех перечисляемых сумм, и по сделкам с Калымовым на кармане оставалось какие-то 2% (а если учитывать налоги и офисные издержки, то фирма выходила в минус), тогда как при нормальной официальной продаже расходных материалов чистая прибыль достигала 40% (в среднем 20%). Хорошо ещё, что продажи дорогостоящих расходных материалов в его отделение стабильно росли, а доля возвратов уменьшалась.
Оставалась проблема, связанная со стентами (стент – специальная, изготовленная в форме цилиндрического каркаса упругая металлическая или пластиковая конструкция, которая помещается в просвет полых органов и обеспечивает расширение участка, суженого патологическим процессом, стент обеспечивает проходимость физиологических жидкостей, расширяя просвет полого органа в частности коронарной артерии). Калымов вышел на поставщиков дешевых китайских стентов, он получал от них товар, передавал на Совинком, который отгружал стенты кардиоцентру, а когда кардиоцентр оплачивал товар, Андрей обналичивал деньги и отдавал Калымову за вычетом 10%. Иногда для экономии времени Калымов даже не утруждал себя передачей продукции и относил в аптеку кардиоцентра накладные Совинкома с подписью: «Товар получен». (что было причиной разбирательств и скандалов – пронырливая Дорецкая влезла и сюда и докладывала главврачу, что кардиоцентр платит Совинкому за товар, который не принимала аптека и который никто не видел. Но Калымов однажды жестко поговорил с ней, и с тех пор она боялась слово лишнее сказать в его адрес а за глаза стала называть «хам трамвайный»).
Китайские стенты были откровенно левой продукцией, не сертифицированной на территории России (сертификаты приходилось подделывать), а задвигал их Калымов по ценам Джонсона – по $1,500-2,000 за единицу. И главная опасность состояла в том, что случись какое осложнение, при разбирательстве всплывёт вся подноготная и на участников схемы заведут уголовные дела. В кардиоцентре был свой морг, каждый летальный случай разбирался на комиссии, и то, что патологоанатомы и эксперты размотают весь клубок – сомневаться не приходилось. Нарушение на нарушении – взять хотя бы то, что согласно письма, которое Давиденко подписал у губернатора, Совинком имел право поставлять без конкурса продукцию «Cordis», «Ethicon», «Amplatzer», «Guidant» (первые две торговые марки принадлежат компании Джонсон и Джонсон), и китайские стенты задвигали под эту марку вне конкурса, и если это обнаружится при очередной проверке, пострадает главврач. Который конечно же, не погладит по головке хозяина Совинкома. А непробиваемый Калымов выкрутится при любых раскладах – Андрей был уверен на 100%. Поэтому он предостерегал Ирину, порывавшуюся пойти к главврачу и настучать на оборзевшего заведующего рентгенхирургией: «Ира, угомонись, Шрэк будет последним, кого вышвырнут из кардиоцентра, а первыми будем мы!» (Калымов был поразительно похож на Шрэка – такой же красивый, но только не зеленый, и за глаза его так и прозвали: Шрэк).
В этот раз в разговоре с Калымовым Андрей робко поднял волнующий его вопрос: как быть с продвижением стентов Cypher производства Johnson & Johnson? И вообще с продажами другой продукции Джонсона, ведь показатели неприлично низкие из-за возвратов и реализации левых китайских стентов. Представители Джонсона неоднократно отмечали трагическое несоответствие объемов операций (эти данные не являются секретом) цифрам продаж. И резонно спрашивают: у кого, если не на Джонсоне, кардиоцентр закупает материалы?!
Кроме того, Калымов как opinion-leader получает на Джонсоне деньги, ему оплачивают заграничные поездки, компания начинает сомневаться, насколько разумны инвестиции в такого промоутера.
Выслушав Андрея, Калымов невозмутимо ответил:
- Всё ништяк!
И подлил Андрею коньяку (запершись в кабинете заведующего, они устроили небольшой фуршет). И хозяину Совинкома пришлось согласиться с такой точкой зрения.
Андрей вернулся в офис в начале седьмого под градусом (в лаборатории напоили водкой, а Калымов накачал коньяком). Все ушли, остался один только Ярошенко, чтобы обсудить аптечные дела. Он начал с жалоб на заведующую аптекой кардиоцентра, Златьеву Светлану Сергеевну, после чего предложил централизовать закупки для всех аптечных пунктов и делегировать полномочия по закупкам заведующей аптекой на улице Еременко в Краснооктябрьском районе. Андрей ничего на это не ответил, и Ярошенко подал на подпись смету на ремонт аптеки на улице Ухтомского.
- Сто восемьдесят тысяч?! – Андрей от удивления раскрыл рот.
Придя в себя, он взялся за изучение сметы, самым непонятным моментом в которой оказался пункт «Пожарная и охранная сигнализация» стоимостью 85,000 рублей.
- Мы здесь в кардиоцентре заплатили пожарникам пять тысяч, и они нам подмахнули все подписи, – сказал он. – Какого хера в какой-то дыре я буду платить 85,000, если один хрен потом платить пять тысяч за подписи?
Но Ярошенко внятно растолковал по каждому пункту. Во-первых, необходимо отгородиться от общего зала (под аптеку арендовано 70 квадратных метров в магазине, хозяин которого готов сдать всё помещение, но у него взяли столько, сколько по законодательству положено для открытия аптечного пункта), заказать торговое оборудование, вывеску, что касается сигнализации, то она абсолютно необходима – вокруг рабочие кварталы, пьянь, гопота, и мало ли что случится.
Андрей отложил вопрос по этому пункту и взялся за другие. Самым лучшим объектом была аптека №256, находящаяся в Кировском районе в проходном месте – рядом остановка и рынок. Аптека занимала весь первый этаж пятиэтажного дома и имела статус «межбольничной» – там имелся специальный рецептурный отдел по приготовлению порошков, мазей, стерильных растворов и эта продукция была востребована в больницах района – то есть имеются постоянные покупатели. Кроме того, на базе аптеки была оптика. Правда, помещение убитое, а оборудование устаревшее – всё требовало ремонта и модернизации.
Аптека №19 в горсаду также была в плачевном состоянии, к тому же находилась в невыгодном для аптечного бизнеса месте. Сюда просился ресторан или бистро – рядом парк, полно отдыхающих, да и площадь позволяет – двести квадратных метров.
Два миллиона рублей – столько зарядил Ярошенко на ремонт 256-й аптеки и покупку нового оборудования.
- С-сколько?! – ахнул Андрей.
И предложил не заниматься ерундой, а начинать работу в этом пускай убитом помещении – там ведь есть прилавки, стеллажи, можно торговать и так. А дальше по обстоятельствам, как пойдет выручка – брать из этой выручки на ремонт. Ведь работают остальные переданные горздравотделом пять точек без ремонта, и совершенно нормально работают.
- Так что с централизацией закупок для аптек? – спросил Ярошенко вот уже пятый раз за время беседы.
- А что с централизацией закупок…
Тут у Андрея запищал телефон. Проверив, он чертыхнулся – в кардиоцентре была плохая связь, сигнал то пропадал, то появлялся, и оказывается мобильный телефон всё это время был вне зоны доступа, и Таня, у которой сегодня день рождения, звонила несколько раз – пришли сообщения о пяти пропущенных вызовах. Андрей посмотрел на часы – он уже час как должен быть в кафе «Обломов», где Таня празднует день рождения. Причем не простое, а двадцатилетие – юбилей!
Он вышел из-за стола, подошел к угловому окну, где сигнал был лучше, и набрал её. Неожиданно связь прервалась.
- Мегафон здесь плохо ловит, – сказал Ярошенко.
Андрей повернулся к нему.
- Да? А у тебя какой оператор?
- У меня СМАРТС, – Ярошенко поднялся со стула, подошёл к Андрей и услужливо протянул свою трубку.
Андрей набрал Таню с мобильного телефона Ярошенко. Действительно, СМАРТС в этом месте брал гораздо лучше. Дозвонившись, Андрей стал извиняться, сказал, что разбирался с проблемами, связанными со скандалом в кардиоцентре. Сказав, что сейчас мигом приедет, отключился, отдал Ярошенко трубку, вернулся на своё директорское место и стал собирать со стола бумаги и запихивать их в портфель. Чувствовалось напряжение Ярошенко, во что бы то ни стало стремившегося узурпировать право закупок для всей аптечной сети, ждавшего сейчас одобрения хозяина, но Андрей встал в ступор – как всегда, когда на него пытались надавить. Не вникая в суть дела, он чувствовал подвох и сопротивлялся чисто интуитивно.
Когда они вышли на улицу и дошли до машины Ярошенко, старенькой зеленой жигули 99-й модели, Андрей подбодрил угрюмого исполнительного директора:
- Ничего, Димон, придумаем что-нибудь. Вообще я слышал, что это неэффективно –
централизованно заказывать для нескольких розничных точек. Тот, кто заказывает, не может отслеживать всю конъюнктуру, это может сделать только человек на месте.
Ярошенко моментально отреагировал:
- Ну так пускай фармацевты на местах присылают мне заявки, я их буду суммировать и заказывать товар у поставщиков.
Андрей не нашелся, что ответить и молчал всю дорогу до кафе «Обломов», которое находится на набережной. Нужно было что-то сказать – «да» или «нет», но он по-садистски замял тему и оставил своего заметителя мучаться догадками. Старенький жигуленок резко рванул с места, едва Андрей, выйдя, хлопнул дверью.
|
